— Дима, — Гера пригнулся к Крапивину, — может тебе бабу найти, а? Хорош уже в куклы играть. С живой-то интереснее.
— И не говори, — кивнула Катя, — по-моему, он заигрался.
Крапивин пропустил эти шуточки мимо ушей. К чести его будет сказано, юмор он понимал, к словам не цепл
— А мне не за что извиняться, Катя, я ни в чем не виноват, — тихо сказал он.
Катерина была на взводе, не смогла понять его взгляда, поэтому воспользовалась моментом и решила покинуть гостиную.
— Пойду тогда припрячу твой подарок в шкафчик, раз ты говоришь, что на свету не рекомендуется держать. Пусть в шкатулке стоит, целее будет.
Она шла быстро, как будто кто-то за ней гнался, хотя была уверена, что Дима не посмеет пойти следом. Во-первых, ему это не нужно. Во-вторых…
Во-вторых, она очень ошиблась. Дмитрий догнал ее на первых ступеньках лестницы.
— Дима, какого черта? — дернула локтем, когда он схватил ее за руку. — Я чуть твой драгоценный подарок не выронила с испугу. Ты этого хочешь?
— Нет, не этого. Поговорить хочу.
Он успел заметить в ее глазах болезненную обиду, но Катя быстро скрыла ее, вновь загоревшись непримиримой злостью.
— Нам не о чем. — Заторопилась взбежать наверх.
— Так уж и не о чем. — Со смешком прыгнул через ступеньку.
— Имей совесть, не тащись за мной в комнату.
— Я отключил свою совесть ровно на пятнадцать минут, чтобы она мне не мешала.
— Да отпусти ты меня!
— Пятнадцать минут, Катрин.
Теперь непонятно было то ли она от него убегает, то ли он тащит ее в комнату.
— Ты вообще оборзел, вломился ко мне, — возмутилась за дверью своей спальни, — где твое воспитание? Тоже отключил? А если кто-нибудь увидит? Или зайдет сюда?
— Ничего страшного, я же твой жених, мне теперь все можно. Скажу, что на ужин тебя приглашаю, договариваюсь о встрече на завтра.
— Можно ему. Выметайся отсюда! — Катерина положила коробку с куклой на кровать и снова резво шагнула к двери.
— Катенька.
— Так, не трогай меня! — тут же вспылила она.
Знала его «Катенька»! И себя знала… От тона, каким он это произносил, все внутри мягкое становилось.
— Ты в этом платье как конфета. Это не платье, а обертка, так и хочется развернуть. — Перехватив Катю за талию, тесно прижал к себе.
— Уходи отсюда, — упрямилась Катя, отшагивая назад и пытаясь нащупать ручку двери.
— Так как насчет завтрашнего ужина?
— Никуда я с тобой не пойду.
— Катрин, я так по тебе скучал.
— Знаю я, как ты скучал! — попыталась его оттолкнуть. — В объятиях своей блондинки!
— Какой блондинки? — Прижал ее к двери.
— Дима, отпусти, мне дышать нечем. — А он, гад, притиснулся к ней всем телом. — Дима… — сдавленно выдохнула. — У меня губы накрашены, не смей.
— Я вижу.
— Чего тебе надо от меня? Ну, подумаешь, переспали. Было и было, — затараторила она. — Чего ты там представление устроил? Не впутывай сюда родителей! Ты же знаешь, они нас потом задолбают! Не надо шутить при всех такие шутки! — выкрикнула от обиды.
— Ну, про «подумаешь, переспали» я уже слышал…
Дурацкое платье, хоть и короткое, стильное, изысканное. Пышное и плотное, под которым он не чувствовал нежности ее тела. Этот бант на плече лишний. Мешал трогать ее… Дурацкое платье…
— У меня губы накрашены, — беспомощно и тихо напомнила Катя, пытаясь втянуть в себя воздух.
— Мне нравится. Помада на губах — так по-женски, так вкусно…
Дал ей вздохнуть и поцеловал. Губы у нее сладкие, теплые. Боялся потерять контроль.— Только не кусайся. — Отпустил плечи, сжал в ладонях лицо и поцеловал крепче, чтобы ярче ощутить ее вкус. Провел языком по губам, и Катя на миг забыла о неудобном положении, в котором оказалась, забыла, что от него ей нечем дышать.
— Хорошо! Ладно! Пойду я с тобой в ресторан, только отпусти меня! Отпусти и уходи! — яростно зашептала, сама не понимая, откуда нашлось сил, чтобы оттолкнуть его.
Он отступил и взялся за ручку двери.
— Дима! Ну, куда ты! — раздраженно встряхнула руками. — Помада! — Взглянула на туалетный столик, бросилась к нему, достала из ящика салфетку. — Стой! — Вытерла ему губы.
— Фу, гадость, — скривился он, — ты вкуснее.
— Исчезни, Крапивин.
— Завтра в восемь вечера приеду.
— И звонить не будешь? Сразу приедешь?
— Звонить не буду. Приеду.
Глава 4
«В конце концов, я обещала ему только ужин, а не откровения заблудшей души», — рассудила Катя, садясь в машину к Крапивину.
Усевшись, девушка со вздохом сомкнула руки и уставилась на дорогу.
— Как настроение? — миролюбиво поинтересовался Дима, чтобы завязать разговор.
— Спасибо, прекрасно, — ответила Катя, вежливо улыбаясь. — Куда мы едем?
— В «Кроличью нору».
Дима вез ее в свое любимое место. Он считал, что гастрономия — это такое же искусство, как литература и живопись. Авторские рецепты и тонко продуманные сочетания были отличительными чертами кухни этого ресторана. Каждый сезон открывался дегустационным сетом, в основе которого лежали новые продукты, новые идеи, комбинации неожиданных вкусов и самое бережное отношение к традициям.
Что-то мелькнуло на лице Катерины, стоило ей узнать, где им придется ужинать, но она сдержалась, покорно притихнув.
К счастью, данный самой себе обет молчания удалось блестяще выдержать по дороге. Пока ехали, возможности поговорить не было: у Крапивина то и дело тренькал телефон и ему приходилось с кем-то беседовать. Невольно Катерина прислушивалась, ожидая услышать знакомый женский голос, но нет, Агата не позвонила, и это было даже как-то странно.